THE MEANING OF THE PROPER NAME FROM THE POSITION OF COGNITIVE LINGUISTICS

Full Text

С середины ХХ в. имя собственное приобрело популярность в исследованиях лингвистов. Изучались единицы ономастики, их история, этимология, специфика функционирования в разных типах дискурса и т.д. Несмотря на это, сегодня нет однозначного ответа на вопрос, какова природа значения имени собственного. Решение этого вопроса почти всегда основывается на перечислении характеристик, отличающих имена собственные от нарицательных. Задача данной статьи - дать представление о значении имени собственного с позиций когнитивной науки о языке, т.е. определить специфику языкового и речевого значения имени собственного, а также ментальные основания выделения собственных имен в отдельный класс слов. Рассмотрение учеными специфики значения имен собственных через сравнение со значением имен нарицательных привело к появлению разноплановых теорий. Условно их можно разделить на те, которые развивают идею отсутствия у имен собственных значения (Дж.Ст. Милль, О.С. Ахманова, Л.Л. Гуляцкая, А. Гардинер, Е.М. Галкина-Федорук, Л.Т. Ельмслев, П. Кристоферсен, А.А. Реформатский и др.) или же наличия «большего» значения имен собственных по сравнению с нарицательными (стоики, Г. Суит, Ф.И. Буслаев, О. Есперсен, М. Бреаль, Х. Серенсен, Е. Курилович и др.), основанные больше на рассмотрении речевого значения, прагматике или привлечении энциклопедических знаний о предмете именования (Суперанская 2007: 45-91; Ахметзянова 2010; Щербак 2012: 16-27 и мн. др.). Так, А. Гардинер в работе «Теория имён собственных» пишет: «собственное имя - это слово или группа слов, специфическим значением которых признаётся отождествление и которые выполняют, или имеют тенденцию выполнять, это назначение исключительно посредством различительного звука, независимо от какого-либо значения, присущего этому звуку с самого начала или приобретаемого им в результате ассоциации с объектом или объектами, отождествлёнными посредством этого звука» (цит. по: Бондалетов 1983: 13). А.А. Реформатский отмечает, что собственные имена в чистом виде выполняют номинативную функцию и не выражают понятия (т.е. не выполняют семасиологическую функцию) (Реформатский 1996: 21). Ученый не исключает наличие значения у собственных имен, но оно «исчерпывается их номинативной функцией, их соотношением с называемой вещью (точнее: классом вещей)» (Реформатский 1996: 37). О. Есперсен, полемизируя с Дж.Ст. Миллем, утверждает, что значение имени собственного в речи (к исследованию которой не обращался Дж.Ст. Милль) будет более специальным, поэтому собственные имена коннотируют большее количество признаков, чем нарицательные (Есперсен 1958: 71-72). Д.И. Ермолович в значении имени собственного выделяет четыре компонента: бытийный (значение предметности), классифицирующий (связь с денотатом), индивидуализирующий («специальная предназначенность данного имени для наречения одного из предметов в рамках денотата», т.е. связь с референтом) и характеризующий (признаки референта), - число которых, по мнению автора, может быть продолжено (Ермолович 2001: 14). Сегодня большинство ученых признает наличие значения у имени собственного, но понимание термина «значение», его структура и специфика трактуются по-разному.Одни считают, что собственное имя имеет значение только в речи (А.В. Суперанская, Ю.А. Карпенко, М.А. Рут), другие - и в языке, и в речи (Л.В. Щерба, Э. Ханзак, П. Шёблум, Н.Ф. Алефиренко). А.В. Суперанская, рассуждая о семантике собственных имен, отмечает, что они не выражают никаких понятий, хотя каждое из них имеет вполне определённое значение. Чтобы понять их сущность, необходимо установить, «к какому предмету они относятся, узнать понятийную соотнесенность этого предмета…» (Суперанская 2007: 263). А.В. Суперанская приходит к выводу о том, что связь собственных имен с понятиями породивших их апеллятивов стремится к нулю, а с понятиями именуемых объектов опосредствована через предмет, связь с которым у собственного имени значительно сильнее, чем у нарицательного (Суперанская 2007: 136). Чтобы ввести имя в речь и понимать его, нужно знать минимум информации о нём, который сводится к «нахождению того родового определяемого (понятийного слова), с которым это имя соотносится. Например, Кирк - название острова, Василий - имя человека» (Суперанская 2007: 259). Другими словами, собственные имена обретают своё значение при установлении их связи с именуемыми объектами и «лишь тогда становятся языковыми знаками» (Суперанская 2007: 136). Говоря об отсутствии языкового значения у имён собственных, А.В. Суперанская пишет о трёх типах информации имени: речевой, энциклопедической и языковой. Речевая информация осуществляет связь имени с объектом именования и выявляет отношение говорящего к объекту. Энциклопедическая информация представляет собой «комплекс знаний об объекте, доступный каждому члену языкового коллектива, пользующемуся данным именем». Эта информация субъективна и индивидуальна. Языковая информация имени становится доступна учёным при лингвистическом анализе компонентов именования. Важно, что основной чертой имён собственных является соотнесённость с предметом, а также то, что в их значение входят экстралингвистические компоненты, такие как: эстетический, аффективный, морально- и социально-оценочный (Суперанская 2007: 259-266). Ю.А. Карпенко выделяет пять аспектов информации имени собственного: 1) языковая принадлежность, 2) словообразовательная модель, 3) этимологический смысл, 4) выбор производящей основы и 5) ситуация создания. Однако главным различительным признаком имён собственных и нарицательных учёный считал единичность / множественность называемых объектов. «Язык содержит названия одного предмета - собственные имена - и названия больше чем одного предмета - нарицательные имена. И всё. А в речи сплошь и рядом выступают названия меньше чем одного предмета - названия одной частички, одного признака одного конкретного предмета». Учёный считает, что значение имени собственного в языке гораздо более бедное, чем в речи. Он отмечает, что «Собственное имя можно уподобить заглавию поэмы, которая содержит очень много строк. И вот язык ограничивается только заглавиями, а речь часто оперирует отдельными строками этих поэм, заключённых в собственных именах» (Карпенко 1981: 83-84). Впоследствии информация об имени собственном, обозначенная А.В. Суперанской и Ю.А. Карпенко, стала включаться в смысловую структуру собственного имени или концепт собственного имени. М.А. Рут, размышляя о семантике антропонима, отмечает, что сигнификат антропонима бессодержателен, т.е. относит его лишь к разряду «человек», а вот денотат антропонима максимально нагружен, т.е. имя несет смысл, если оно соотнесено с реальным человеком в социуме. Особую роль автор уделяет социуму, именно в нем антропоним обладает значением. Так как, по мнению М.А. Рут, «антропоним существует в языке, особенности его функционирования определяются языковыми законами. Личное имя существует в социолекте, и чем yже социум, тем ярче особенности функционирования имени», т.о. «семантика антропонима определяется общенародными культурными коннотациями. Семантика личного имени определяется закрепленностью его за конкретным членом социума» (Рут 2001: 64). Рассмотренные выше мнения в той или иной мере признают наличие у собственного имени языкового значения, пусть опосредствованного через родовое понятие, гораздо более бедного по сравнению со значением в речи или заключающегося лишь в отнесении собственного имени к разряду «человек». Следует согласиться с мнением Л.В. Щербы, который, рассматривая основные типы словарей, отмечает, что невозможно было бы общепонятно пользоваться в речи собственными именами, если бы не существовало «общеобязательного минимума». «Как мне кажется, - пишет ученый, - этим минимумом является понятие, под которое подводится данный предмет, с общим указанием, что это не всякий подводимый под данное понятие предмет, а один определенный» (Щерба 1974: 265-304). Например, Австралия - одна из стран света; Людовик XIV - один из французских королей; Хлестаков - один из персонажей комедии Гоголя «Ревизор». Л.В. Щерба предлагает включать в словарь лишь общеизвестные в данном языковом коллективе собственные имена, так как имена людей будут иметь типичное определение «одно из личных имен». Однако в речи эти собственные имена используются «с очевидным в каждой определенной среде смыслом». Развивающиеся семиотика и когнитивный подход к языку обратили внимание на проблему смысла собственного имени, а также его связи с понятием. Так, Р.И. Павилёнис, рассуждая о проблеме смысла, представляет теорию построения и функционирования концептуальных систем. Смысл рассматривается им не как часть некоторой абстрактной «семантики сложившегося языка», а как часть так называемых концептуальных систем носителей языка, которые «кумулируют знания людей, приобретаемые в результате отражения ими окружающего мира, и накопленный человечеством опыт, фиксируемый в языке» (Павилёнис 1983: 4). Важно, что «концептуальная система человека представляет собой непрерывно конструируемую систему информации (мнений и знаний) о действительном и возможном мире» (Болдырев 2014: 170). По мнению Р.И. Павилёниса, имена собственные являются средством фиксации определённых соотносимых с объектами концептов и обладают идеальным с точки зрения прагматики свойством: они чётко фиксируют референта имени, что во многих случаях является более важным, чем придание им смысла в речи (Ахметзянова 2010). Интересным, на наш взгляд, является подход к определению сущности собственных имен Н.В. Васильевой. Опираясь, в первую очередь, на неокаузальную теорию референции А. Д. Шмелева (Шмёлев 2002), а также работы Э. Ханзака, исследователь использует термин «мысленное досье», который в полной мере отражает процесс получения и обработки ономастической информации носителем языка. Под ономастической информацией автор понимает «имеющийся (или формирующийся) у говорящего комплекс знаний о СИ, куда входят информация о СИ как языковой единице, информация о носителе СИ, а также ассоциации/коннотации, которыми обладает данное СИ для отдельного носителя языка и/или для данного лингвокультурного сообщества» (курсив автора) (Васильева 2005: 33-34). Другими словами, это досье содержит «характеристики, составляющие основу речевого смысла ИС» (сокращение автора - имя собственное) (Шмелёв 2002: 46). Один из главных выводов концепции имени Э. Ханзака сводится к тому, что «имя собственное, рассмотренное с позиций теории языка, имеет такой большой объем значения, какой вообще может иметь слово» (Васильева 2017: 213). Как отмечает Н.В. Васильева в рецензии на сборник статей «Когнитивная ономастика», уже в 2006 г. П. Шёблум утверждает: «имена собственные обладают значением и обрабатываются человеческим мозгом особым образом». «Когнитивный подход, - по мнению автора, - как раз призван показать, что имена собственные уравниваются с апеллятивами в праве участвовать в формировании концептуально-семантической сферы языка» (Васильева 2017: 215). В связи с изложенными выше мнениями о природе значения имени собственного следует согласиться с Н.Ф. Алефиренко, который, рассуждая о языковом значении, приходит к выводу, что «… референтная, денотативная и сигнификативная отнесённость онимов образует ядро ономастического значения, а его периферию - коннотативные смыслы (социально-оценочные, эмотивные, культурно-исторические, региональные, эстетические)» (Алефиренко 2005: 210). Особенность референтной отнесённости онимов заключается в характере и объёме номинативной функции: индивидуализировать объект в пределах своего класса (ср.: категория (класс) «озёра» → оз. Эльтон). Особенность денотативного содержания ономастического значения определяется имплицитной связью онима с именем класса, к которому он принадлежит (ср.: Иван - мужчина, Волга - река, Венера - звезда). Особенность сигнификативной отнесённости онимов заключается, по мнению учёного, в дескрипциях типа «тот..., который...», «такой..., что...» или типа именного словосочетания. Таким образом, Н.Ф. Алефиренко выделяет особый тип сигнификата, «представляющего собой отражение существенных признаков единичного объекта именования» (Алефиренко 2005: 201-209). Имя собственное имеет значение и в языке, и речи, так как мозг человека не может адекватно пользоваться языковыми единицами, не отнеся их к определенной языковой и ментальной категории. Являются ли собственные имена самостоятельной частью речи? На этот вопрос дает ясный ответ работа Е.С. Кубряковой, в которой говорится, что категория предметности является простейшей онтологической категорией, от которой «происходят» другие части речи, обладающие «кластерным набором конституирующих их признаков». Например, категория признаковости (прилагательное) отпочковалась от категории предметности на основе мыслительного процесса выделения целого и его частей, т.е. признаков; осознание перемен ситуации или положения дел, связанных с окружающими человека предметами, формирует концепт процессуального признака (глагол) (Кубрякова 2004: 232-253).На основании этих рассуждений можно предположить, что в ходе развития языка в сознании человека произошло осознание такого феномена, как единичное - множественное (об этом говорили ещё в античности, в частности Хрисипп уже выделял среди частей речи собственные имена, даже Дж.Ст. Милль считает первым основным делением имён «различие между общими и индивидуальными, или единичными именами» (Милль 2011: 78; Суперанская 2007: 45-91), сегодня разграничение имен собственных и нарицательных общепризнанно строится на антиномии единичное - множественное). Данное предположение подтверждает словарная статья о собственном имени: «ОНИМ (онома, собственное имя) - Слово, словосочетание или предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта среди других объектов; его индивидуализации и идентификации» (Подольская 1988: 91). Таким образом, ментальное основание выделения имен собственных как отдельного класса слов в языке, или самостоятельной части речи, заключается в наличии в сознании человека важной концептуальной характеристики ЕДИНИЧНЫЙ, или ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ. Думается, что мысленное выделение имен собственных появилось гораздо раньше, чем выделение признака по действию (причастие), признака действия (наречие) и некоторых других. В связи с рассуждениями о возможности признания класса собственных имён самостоятельной частью речи необходимо затронуть и их формальную сторону. Сегодня части речи относят к лексико-грамматическим классам, т.е. каждая часть речи имеет свои лексические и грамматические характеристики, выделяющие их на фоне других частей речи. В то же время диффузность этих характеристик встречается повсеместно (это отражено и в учебниках по современному русскому языку). Так, значение действия могут выражать отглагольные существительные, значение предметности могут выражать субстантивированные прилагательные и причастия и т.д., формальную категорию склонения имеют существительные, прилагательные и числительные, времени - глагол, причастие и деепричастие и т.д. Этот факт подтверждает теорию частей речи Е.С. Кубряковой, утверждающей, что части речи строятся прототипически, поэтому слова, их составляющие, демонстрируют принцип «фамильного сходства». Части речи «характеризуются кластерным набором конституирующих их признаков, и каждая отдельная ЧР существует в виде размытого множества, любой член которого обладает тем не менее значительным числом свойств из того уникального набора, который представляет категорию в целом или «лучший образец» такой категории - ее прототип» (здесь и далее сокращение автора ЧР - часть речи) (Кубрякова 2004: 232). Размытость множества есть признак отпочкования одной части речи от другой, когда часть речи теряет свойства порождающей части речи и приобретает свои уникальные черты. Такой уникальной чертой собственных имен считаем наличие концепта ЕДИНИЧНЫЙ, или ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ. По словам А.В. Суперанской, «объект, именуемый собственным именем, всегда определенен и конкретен. Если конкретность именуемого объекта становится неочевидной, наблюдается тенденция перехода собственного имени в нарицательное» (Суперанская 2007: 113). Известно, что собственные имена - вторичные знаки, и их связь с породившими их апеллятивами стремится к нулю, но их связь с предметами значительно сильнее (Суперанская 2007: 136) (см. выше). Будучи закреплённым за единичным, или индивидуальным, предметом, собственное имя становится жёстко связанным с понятием слова, репрезентирующего этот предмет. Более того, без связи с понятием родового слова собственное имя не может функционировать в речи. Главным принципом деления слов на части речи в современной лингвистике Е.С. Кубрякова называет их отношение «к речевой деятельности, дискурсу и их коммуникативным целям. В каком-то смысле можно утверждать, что ЧР выражают кластерным образом отношение к лексике, грамматике и прагматике» (Кубрякова 2004: 231). А.Л. Шарандин, рассматривая части речи в ключе соотношения лексики и грамматики, приходит к выводу, что имена собственные - не разряд существительных, а «самостоятельный класс слов, особая часть речи, имеющая свое категориальное значение» (Шарандин 2001: 122).Учёный при определении частей речи использует функционально-семантические различительные признаки. Имена собственные с грамматической точки зрения приравниваются к несогласованным приложениям и имеют признаковую семантику, стремящуюся к уникальности. Нельзя не согласиться с мнением В.И. Супруна о том, что семантика онимов должна рассматриваться в рамках теории лексического значения. Подтверждая своё убеждение, исследователь пишет, что «в языке нет и не может быть лексических единиц, не имеющих значения. Специфической семантической структурой обладают междометия, грамматическое значение выражают служебные части (частицы) речи, высокая степень семантической абстрактности присуща местоимениям и именам числительным (количественным). Онимы на их фоне выглядят достаточно полноценными лексическими единицами…» (Супрун 2000: 18). Выводы: 1. Языковое значение собственного имени базируется на понятии родового определяемого слова. Основываясь на принципах когнитивной лингвистики, утверждающей, что «значение слова - это лишь попытка дать общее представление о содержании выражаемого концепта, очертить известные границы представления его отдельных характеристик данным словом…» (выделено автором) (Болдырев 2014: 86), словарная дефиниция собственных имен будет содержать отсылку к родовому понятию, и этого будет достаточно для понимания слова и введения его в речь. Например, «Татьяна - собственное имя человека женского пола», «Обь - название реки», «Мишка на севере - торговая марка конфет» и т.д. Причём словарная статья может отражать омономию, например, «Владимир - 1) собственное имя человека мужского пола; 2) название города», «Дели - 1) название города; 2) название реки» и т.д. Языковое значение, являясь социально закрепленным смыслом, может содержать дополнительную общеизвестную, общепризнанную информацию, например, указание страны: «Обь - название реки в России», «Дели - в Индии 1) название города; 2) название реки» и т.п. Этот вопрос требует отдельного рассмотрения, здесь же для нас важно, что собственное имя репрезентирует в сознании человека определенный концепт, который указывает на наличие у собственного имени языкового значения. 2. Значение собственного имени в речи связано с индивидуальным комплексом знаний о предмете, а также прагматическими установками участников акта речи. Важную роль включенности слова в дискурс обозначает Е.С. Кубрякова, которая предлагает для частей речи термин когнитивно-дискурсивная категория: «части речи - это особый речемыслительный феномен: с одной стороны, это содержательные структуры знания, связанные с психическими, ментальными и познавательными процессами; с другой стороны, участие данных структур в актах коммуникации» (Кубрякова 2004: 37). Далее ученый пишет, что слово способно репрезентировать и заменять в сознании человека «определенный осмысленный им фрагмент действительности, указывать на него, отсылать к нему, возбуждать в мозгу все связанные с ним знания - как языковые, так и неязыковые - и в конечном счете оперировать этим фрагментом действительности в процессах мыслительной и речемыслительной деятельности» (Кубрякова 2004: 68). Фрагмент действительности для собственного имени - это объект, носящий индивидуальное имя, выделенный из числа себе подобных, значит, включение в речемыслительную деятельность и речевой акт собственного имени предполагает обращение к энциклопедическим знаниям разной наполненности участников акта. Однако в значение единицы входит не только информация об объекте, но и «суждения о ее восприятии» (Кубрякова 2004: 87), т.е. оценочность и интерпретация объекта. 3. Языковое и речевое значения имени собственного, а также его экстралингвистические характеристики образуют ономастический концепт как единицу «осмысленного (осознанного) знания о предмете или событии, их отдельных свойствах, характеристиках, взаимосвязях с другими предметами и событиями, которой оперирует человек в процессе речемыслительной деятельности» (Болдырев 2016: 4). 4. Скорее всего, настало время признать, что собственное имя в силу уникальности своего языкового и речевого значения является самостоятельной значимой частью речи.

About the authors

E. V. Bodrova

postgraduate of the Department of Foreign Philology and Applied Linguistics, G. R. Derzhavin Tambov State University, expert of the Department of Science and Innovations, Surgut State University

References

Supplementary files