OPREDELENIE TVORChESTVA ChEREZ EGO ChELOVEKA

Full Text

В отрыве от человека все обращается в ничто. Творящий бедности не знает. Далекий от мирских щедрот, Добычею богатств не занят, - Он из души их достает. Л. Болеславский Что характеризует осознанный разум? Тяга к созидательному труду или, иными словами, к творчеству. Сложно подобрать максимально емкое определение этому эфемерно-интуитивному понятию, то есть можно, но с каждой попыткой оно (определение или же термин) будет раздуваться до размеров левиафана, пожирающего все наши попытки как-то лаконично идентифицировать сей вид деятельности. Для начала нам стоит рассмотреть хоть небольшое их количество, чтобы представить масштаб разброса. Например, множество трактовок слова «творить» и всех смежных с ним отражены в «Толковом словаре русского языка» В.И. Даля: «Творить что - давать бытие, сотворять, созидать, производить, рождать. Творить умом - созидать научно или художественно. Производить, делать, исполнять, чинить. Творить суд и правду. Растворять или разводить в жиже, распускать, месить или замешивать. Творить хлебы, тесто или квашню - ставить, месить. Творить известь - размешивать на воде. -ся - быть твориму. Црк. истор. притворяться, прикидываться, принимать вид. Тут слышу чудеса творятся! Творение - все созданное, сотворенное; создание, тварь. И козявка Божье творение. Сочинения, и вообще все, созданное умом человека. Творец - Бог, Создатель, Мироздатель. Творец неба и земли. Делатель, производитель, исполнитель, изобретатель, сочинитель, основатель. Творило - сосуд, в коем что-либо растворяется, особ. ящик, или обшитая досками яма, в коей разводят известь на воде с песком. Творчество - творение, сотворение, созидание, как деятельное свойство. Творчество поэта. Творческий дар немногим дан» (Даль 2002: 524). Философские исследования предоставляют нам иные варианты. Возьмем за пример мнение В.Н. Николко: «Фундаментальная трудность определения творчества состоит в существовании огромного неупорядоченного числа определений. Коллекция дефиниций насчитывает сотни единиц. Вал определений не уменьшается. Число характеристик творчества перевалило за тысячу. В этой связи важно сформулировать отношение к накопленному множеству определений творчества» (Николко 1990: 14). Писатель экзистенциальной прозы А. Камю соглашался с рассуждениями Ф. Ницше, который определял творчество следующим образом: «Творчество отражает тот момент, когда рассуждения прекращаются и на поверхность вырываются абсурдные страсти» (Ницше 1989: 289). Во всех направлениях деятельности, в которых человек творит или разрушает, понимание творческого процесса и творчества в целом разнятся, поэтому вывести нечто усредненное, что будет применимым мерилом для всех направлений, - нереализуемо. Только вот, должно ли это останавливать нас от попыток? Нет, не должно. Как когда-то «безумцы» (с точки зрения общества на тот момент) стремились к небу и полетам, а скептики ставили им в упрёк их желания, так и мы должны отбросить сомнения и просто устремиться к желанию найти златое сечение творчества или что-то похожее на оное. Любая деятельность предопределена человеческой природой, а нам, людям, свойственна амбивалентность, то есть двойственность. Иными словами, даже творчество обладает двумя ликами (началами): созидающим и разрушающим. И тут мы понимаем, что одним из первых определений можно озвучить следующие: творчество - это разновидность деятельности, которая побуждает (вдохновляет) на деструкцию (деконструкцию) действительности или же на привнесение в наш мир чего-то нового, что можно посчитать за созидающее начало. Получается, что «творить» можно, как в положительном, так и в отрицательном ключе, а значит, творческий процесс сам по себе уже не оправдывает творца, так как искусство, которое является следствием творчества человека, - это инструмент. А к инструменту мы не можем иметь каких-либо претензий. Мы не можем критиковать инструмент, но вправе критиковать того, кто этим инструментов пользуется: «<…> создание может быть подчинено разрушению, как и разрушение созданию. Можно творчески совершенствовать орудия агрессии и преступления, но столь же творчески способствовать ликвидации сил, осуществляющих деструктивные действия, и мотивов, инициирующих такое поведение» (Сагатовский 2012: 59). Для наглядности рассмотрим следующую ситуацию. Два условных человека не сошлись во взглядах и поссорились, затем разногласия стали дополняться привычным фоновым явлением жизни - насилием. Один из спорящих обнажил клинок (или представьте оружие, которое вам по вкусу) и зарубил (а что в вашем варианте?) оппонента. Кто виновен в убийстве? Орудие или человек, использовавшие его? Разумеется, апеллируя формальной логикой, мы понимаем, что повинен человек, а не клинок (или абстрактное оружие на ваш вкус), значит, мы должны обращаться к личности того, кто пользуется инструментом. К сожалению, мы не сможем обезличить творчество и, конечно же, искусство, поэтому процесс созидания столь интимен и замкнут на тех, кто его воспроизводит. Быть может, это не касается (отчасти лишь) видов коллективного творчества. Например, кино, видеоигры. Да, там есть ведущие личности, определяющие общий вектор, но из-за того, что участников, порождающих импульс рождения нового, много, то мы не можем рассматривать влияние только режиссера или гейм-директора. Иначе говоря, каждый участник вносит в процесс что-то от себя, даже когда занимается исключительно механической деятельностью. Стоит вернуться к сценке, которая иллюстрирует Каина и Авеля, но без божественного подстрекательства и ревности из-за несправедливого (по мнению Каина) фавора к Авелю. В ней (в сценке) оружие (инструмент) можно использовать не только чтобы уничтожать себе подобных, но им можно защищать и оберегать: «Предпочтение того или иного типа творчества определяется общей мировоззренческой направленностью делающего выбор субъекта. В зависимости от лежащих в основе разных типов человеческого поведения метаценностей - ориентации на созидательный поступок, пре-ступление или мимесис (приспособление к тому, что сейчас «принято»), мы получим выбор в пользу творчества как доброго созидания, самоутверждающегося разрушения иного и конформистской имитации творчества» (Сагатовский 2012: 62). И теперь мы подходим к тому, что творчество и искусство в целом имманентно личности его творящего, то есть, если индивид полон злого умысла, то и его художественное произведение - или другой продукт созидания - будет отражать его суть. Да, бывают вещи, которые нарекают вдохновением, озарением, интуицией и иже с ними, но мы никогда не избежим того, что все это - сублимация нашего эго через утонченные (или не очень) сентенции, которые рождаются из глубины сознания человека. В подтверждение хочется добавить слова Ф.М. Достоевского: «Сложен всякий человек и глубок, как море, особенно современный, нервный человек» (Неизданный Достоевский 1971: 417). Самому Достоевскому свойственно было убеждение, что для того, «чтобы хорошо писать, - страдать надо, страдать!» (Русские писатели 1998: 46). На основе вышеприведенных умозаключений можно констатировать, что творчество не имеет определения, которое можно применить для всех; творчество - это структура, определяющая и раскрывающая себя через творца, то есть она соответствует ему, творцу, и в сути своей являет продолжение субъективного «я» создателя, переработанного в абстрактные мысли и образы. Творчество порождает творца, а в результате порождения творца рождается и само, т.е. выходит некий сакральный Уроборос искусства. Проще говоря, творчество антропоцентрично, и его надо рассматривать и понимать не обособленно от человека, а в самом человеке, потому что в нем оно зарождается в виде эфирной материи мысли, а значит, нет более естественной и логичной среды восприятия творчества и искусства, как сам человек. В заключение приведем слова мастера «диалектики души» Ф.М. Достоевского: «Творчество… есть цельное, органическое свойство человеческой природы… Оно есть необходимая принадлежность человеческого духа. Оно так же законно в человеке, пожалуй, как две руки, как две ноги, как желудок. Оно неотделимо от человека и составляет с ним целое» (В поисках смысла 2004: 348). Следовательно, творчество в отрыве от конкретного человека - это нечто, что не имеет смысла, так как существовать ради самого себя ни творческий процесс, ни искусство не могут.

About the authors

V. O Lyutyy

References

Supplementary files