VOIDNESS AS A NEED FOR MEANINGFULNESS (TO THE QUESTION OF “EMPTY SOUL” HEROES OF RUSSIAN LITERATURE)

Full Text

Я пережил свои желанья, Я разлюбил свои мечты; Остались мне одни страданья, Плоды сердечной пустоты. А. С. Пушкин, «Я пережил свои желанья» Есть множество сил, по сравнению с которыми человек - ничтожная величина; величина настолько незначительная, что, пожалуй, весомость жизни индивида нивелируется в абсолютное ничто; это что-то на уровне погрешности, которую можно осознать. И ирония в том, что мы сами это понимаем, но зачастую не принимаем из-за естественного, считай врождённого, отрицания пустоты. Человеческое создание предельно затейливо и чудно, если не из-за проклятья разумности, то хотя бы по причине того, что мы пытаемся всё измерить, взвесить, классифицировать и прочее. Думаю, что когда-нибудь мы, люди, дойдём и до некой меры пустоты, за чертой которой будет абсолютное несуществование или, иначе говоря, - ничто. Пустота - это физический эквивалент «ничто», а стало быть, она не имеет никаких определений (Гайденко 1980: 262). В том-то и ирония, что определений быть не должно, а они «есть» и будут впредь, как старая добрая шутка про «суслика», который «есть» - забава, достойная философии Дао и/или Буддизма в целом. Ведь подобно тому, как, по утверждению некоторых, земля покоится вследствие равномерного окружения, так необходимо покоиться и в пустоте, ибо нет оснований двигаться сюда больше, сюда меньше: поскольку это пустота, в ней нет различий (Гайденко 1980: 263). Стоит заметить, что люди любят всё разделять на категории: душевная пустота; опустошённость от усталости; экзистенциальная пустота; пустота как некая мера в вычислительной системе и другие варианты, которые можно здесь привести; но у всего этого есть предельное состояние, которое было описано выше, а определение состояние - это абсолютное небытие или же «ничто», но как вообразить себе подобное? У. Эко считает, что подлинный читатель - это тот, кто осознает, что единственная тайна текста - это пустота (Eco 1990: 120). Самый близкий эксперимент, помогающий приблизительно ощутить это состояние, таков: представьте, что вас нет на свете. Сложно? Вы можете миллиардом и одним способом доказать, что вы «есть», но можете ли доказать, что вы и правда существуете, что вовсе не «ничто»? «Вот совершенство! - воскликнул Свет. - Кто из нас может достичь этого? Я могу не быть, но не могу не быть даже в своем отсутствии. А вот оно дошло до этого. Как же ему такое удалось?» (Чжуан-цзы 2002: 220). Присутствие и отсутствие одномоментно - это порождение человеческого разума, который задумался о том, а есть ли он? В собственном сознании - определённо «есть», а в масштабе Вселенной, где триллионы галактик и ещё более звёзд, - всё равно что нет. Так и?.. Что же такое ничто? Победа энтропии, где нет материи, а уж тем более её разумной вариации? Забава в том, что пустота существует только на уровни концепции, созданной людьми. Существует ли она в природе, Вселенной? Как что-то материалистическое - да, а как нечто метафизическое - тут возникают вопросы. И их, вопросов, будут целые мириады, пока мы сможем дать ёмкое исчерпывающее определение пустоте на абстрактном поле. Возможно, стоит сузить простор для поиска? Например, нас интересует литература, а она изучает многие вещи, но в первую очередь «душу» человека, которая, как некоторые полагают, является нашей выдумкой, помогающей осмыслить и зачастую оправдать наше существование. В светлой ночи ужасающего «Ничто» впервые происходит простейшее раскрытие сущего как такового: раскрывается, что оно есть сущее, а не «Ничто» (Хайдеггер 1993: 22). Итак, в светлой ночи нас интересует душа человеческая и то, что с ней может сделать «пустота». Рассмотреть это мы попытаемся с позиции героев литературы, которые встречаются в канонах нашей русской классики, - это Евгений Онегин («Евгений Онегин А.С. Пушкина), Григорий Печорин («Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова) и Клим Самгин («Жизнь Клима Самгина» М. Горького). Первые два лишних человека, не лишенные талантов и способностей, которые, тем не менее, отвергнуты обществом и пытаются найти смысл жизни, ответить самим себе на экзистенциальные вопросы бытия; вопросы же порождаются душевной «пустотой». Каждому из них чего-то яростно не хватает в жизни, чтобы ощущать себя живыми, а не вечно скучающими франтами средь суеты социума. Природа, а человек определенно часть природы, не терпит «пустоты», поэтому каждый герой пытается компенсировать её чем-то своим:Онегин пестует праздность и ленивый кутёж, который разбавляет склонностью к мимолётным авантюрам, губящим его близких, а Печорин пытается найти смысл, любой смысл, пускай даже крайне разрушительный для личности - фатализм. Онегин страдает от скуки и сам скучен, так как приходит к полнейшей утрате чувств и эмоций, а вот Печорин хватается за соломинку и норовит погибнуть, держа её. Судьба его тяготит и интригует. До самого конца он похож на Онегина - бросается в авантюры то ли из-за тоски, то ли из-за алчности до впечатлений, но в отличие от Евгения, Григорий предаёт анализу все свои проступки и приходит к мысли, что раскаивается за них, но «вдогонку» - это бессмысленно, а значит, преисполнено «пустоты». Он приходит к выводу, что всё случающееся с человеком - фатум, судьба (глава «Фаталист»), а он для неё инструмент или, как он говорил (писал в дневниках) сам - топор судьбы, рассекающий судьбы все, что вокруг, а мы понимаем, что хороший «инструмент» должен быть отрешённым или же пустым, опустошённым, чтобы верно нести службу. А что же Самгин? Самгин - кукла, которая мимикрирует под русского интеллигента. Он - симулякр или же иллюзия, материальная и ментальная оболочка «пустой души» или «пустотелого человека». Данная пустота обнаруживает себя, когда Самгин входит в близкие сношения с людьми, уступая голоду духа и тела, пытаясь разорвать оковы собственного одиночества. Люди, в особенности женщины, узнают, поздно или рано, в нем «чуждое», безразличное существо, относительно успешно имитирующее чувства - сочувствие, любовь, дружбу, нежность, даже страдание. Пустота приемлет в себя все, что с настойчивой, напористой и бескомпромиссной силой стремится наполнить оную. Самгин в разные периоды своей жизни позволяет себе увлекаться чужими идеями, даже иногда выдает их за собственные мысли. Большевистская идеология влечет его напористостью, суровой волей к власти над народной стихией, «веховским» взыванием к культурной миссии и проповедью служения высшим идеалам - культуртрегерской заботой, пропагандой единения народа и власти в годы мировой войны - ощущением прочности жизненных оснований. Идеи сталкиваются, поочередно уступая одна другой первенство во внутреннем мире Самгина и, соответственно, влияя на его поступки, но это только имитация духовной жизни, а не сама жизнь. На самом деле мы можем даже не зацикливаться на Печорине, Онегине и Самгине, а размышлять в ключе метафизическо-лиричном и далее. Если мы едины с естественной материей Земли, - которую мы, обычно, подразумеваем в неком духовном ключе, - то рано или поздно мы должны наполнить эту «пустоту» чем-то. Только вот что есть эта «пустота» внутри человека? Отсутствие эмоций, чувств? Нет, полагаю, что это некая абстрактная вещь, которую называют осмысленностью. Выше я писал, что момент осознания того, что тебе чего-то не хватает в жизни, или попытка осознать «ничто», «пустоту» и себя через это - уже есть попытка осознанности, ведущая к тому, что рано или поздно будет избран путь, по которому пойдет человек. Или же нет. «Пустотность» души - это не только лишь осознание; ты можешь понять, что чего-то не хватает в этой жизни - смысла ли? - только не всегда сможешь унять боль от утраченного. Природа не терпит «пустоты» и на вакантное место рано ли, поздно ли прибудет нечто: разрушение или созидание. Зачастую, если не удалось преисполниться порывами, которые приносят в мир гармонию, то на месте зияющей раны образуется порочное стремление наполниться хоть чем-то, что ведет к разрушению, хаосу и мортидо - инстинкту смерти. Иными словами, «пустота» души - это потребность в осмысленности, которая прокрадывается во все сферы жизни и творчества, громко резонируя кричит о потребности знать, зачем и ради чего существует индивид, персонаж или целое общество.

About the authors

V. O Lyutyi

master student of the Department of Philology and mass communciate of the Nizhnevartovsk state University

References

Supplementary files