ПСИХОЛОГИЯ СТРАСТЕЙ В ДООКТЯБРЬСКИХ РАССКАЗАХ И.А. БУНИНА О ЛЮБВИ (НА МАТЕРИАЛАХ РАССКАЗОВ «ИГНАТ» И «ПРИ ДОРОГЕ»)

Полный текст

Обращение к рассказам И.А. Бунина, написанным в период с 1909 по 1919 годы, позволяет увидеть эволюцию звучания темы любви в творчестве писателя. Уже современники И.А. Бунина отметили глубокий психологизм образов. Так, в 1914 году К. Чуковский писал: «В этих произведениях нового Бунина лаконический, четкий и твердый рисунок, энергичная, часто жгучая фабула… Бунин неожиданно стал живописцем сложнейших человеческих чувств и после нескольких неудачных попыток оказался таким изощренным психологом, ведателем глубей и высей души человеческой, каких не могли и предвидеть читатели его прежних вещей» (Чуковский 1990: 296). Одним из наиболее интересных произведений, написанных в дооктябрьский период, является рассказ «Игнат» (1912г.). Вспоминая историю создания «Игната», Бунин писал М.А. Алданову 23 августа 1947 года: «Был…у нас в деревне подросток пастух, про которого говорили, что он порочных склонностей, вот почти и вся правда, от которой пошла выдумка «Игната». (Бунин 1988: 634). На наш взгляд, писатель поднимает в этом произведении проблему соотношения сознательного и бессознательного в человеке, пытается осмыслить вопрос о том, что лежит в основе «порочных склонностей»: объективное (рациональное) или субъективное (иррациональное) начало, реализующееся на уровне подсознания. Мы считаем, что, рассматривая природу чувства в данном произведении, более верным будет говорить о страсти, захватившей героя, а не о любви, поскольку любовь есть понятие, основанное на духовном единении людей, а страсть является категорией, имеющей своей основой, в первую очередь, единение физическое, направленное на обладание кем или чем-либо. Сложность характера Игната задана в самом начале произведения: «Непроще, скрытнее его не было малого во всех Извалах» (Бунин 1988: 273).Автор не дает развернутой характеристики героя, сознательно не говорит о его прошлом, акцентируя внимание на конкретной временной ситуации. Это позволяет читателю сосредоточиться на внутренней характеристике героя, увидеть процессы, происходящие в нем. Разрушение личности Игната мы объясняем не социальными причинами, а утратой героем цельности человеческой личности, победой животного инстинкта, лежащего в основе его страсти к Любке. Указание на ненормальность его чувств заложено в одной фразе: «Усиливали его любовь и барчуки». Связь Любки с офицерами вызывает не ревность у Игната, а лишь усиление его страсти. Невозможность телесного обладания Любкой приводит героя к пьянству, которое становится своеобразным эрзацем желанной физической близости с героиней. «За пунькой, на скате косогора, покрытом зернистым снегом, он постоял, думая о Любке. Потом запрокинул голову и, не переводя духа, выпил все до капельки… Он присел на корточки и стал ждать дурману, потом упал, хохоча, наслаждаясь тем, что он пьян» (Бунин 1988: 276). Его страсть к пьянству становится не менее сильной, чем страсть к женщине. Игнат теряет ощущение допустимого, отдавая себя во власть подсознательного. Желая удовлетворить свою потребность, он готов на все: «Игнат схватил ее (девочку) за горло и повалил на дорогу. Девочка захрипела и распустила пальчики. Игнат выгреб из ее ладони деньги - тридцать копеек. Купив водки, он пошел прямо к лесу» (Бунин 1988: 281). В финале рассказа Игнат убивает купца, с которым ему изменила Любка. Но этот поступок объясняется не желанием присвоить деньги и стать богатым, а заложенной в Игнате ненавистью. Возвращаясь домой, он потенциально готов к убийству Любки, но на деле его страсть так велика, что он убивает не ее, а купца, который становится для Игната точкой, на которую направлена вся ненависть, заложенная и скопившаяся в нем. Игнатом движет не разум, а эмоции. Он понимает, что Любка не любит его: «Все еще жила в нем надежда сравняться с Любкой, стать достойным ее настоящей, а не притворной любви» (Бунин 1988: 282).Но, осознавая, что ее любовь неискренняя, он не может подавить в себе чувства к ней, страсть захватывает его всего. Человек, живущий эмоциями и страстями, отдает себя во власть бессознательного, что приводит к полному разрушению личности. Одной из важнейших особенностей данного произведения является организация художественного времени, тесно связанная с пейзажными описаниями. Время, обладающее, согласно своему внутреннему механизму, текучестью (Култышева 2007: 114), символически отражается в смене времен года, каждое из которых соответствует определённому психологическому состоянию Игната. Более того, мы можем сделать вывод о существовании определенных связей между тем или иным временем года и событийно-психологическим планом повествования. Зима для Игната становится временем, несущим в себе негативное начало. Игры Любки с барчуками, с одной стороны, и пробуждение страсти Игната к Любке - с другой, находят художественное решение в противоборстве зимы с весной: «Масленица выпала поздняя, и порой казалось, что совсем одолевает зиму весна»(Бунин 1988: 275). Сближение Игната с Любкой имеет своим фоном весну: пробуждение страсти и пробуждение природы находятся в одном ассоциативном кругу: «Игнат, не сводя глаз с ее (Любки) слабо белевшего в сумраке передника, отошел, постоял…Сумрачными, смутными клубами нависали над садом дождевые облака. Дул западный ветер - и была в нем пьянящая влажность, сила ранней весны, одолевающей зиму…» (Бунин 1988: 276). Ухаживания офицера за Любкой имеют своим фоном зимний пейзаж, что позволяет нам говорить о том, что зима для Игната становится знаком, таящим в себе опасность, несущим какое-то зло. «А на другой день одолела зима, еще гуще валил снег, к вечеру поля потерялись в тумане вьюги… Офицер, звеня шпорами, вышел на крыльцо…Любка обошла его. Он покосился и забормотал еще сладострастнее…» (Бунин 1988: 276). С отъездом офицеров весна возвращается: «В ясный солнечный день третьей неделе уехал и Николай Кузьмич. Внезапно вернулась весна»(Бунин 1988: 278). Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что художественное время и пейзажные описания в данном произведении тесно связаны и имеют немаловажное значение для раскрытия идеи всего произведения. Зима - фоновое время, таящее в себе опасность для героя, становится признаком некой мертвенности не только природы, но и самого Игната. В связи с этим огромный интерес представляет финал произведения, когда Игнат топором убивает купца. Зимний холод пронизывает всего героя: «Игнат, стоя на снегу, давно не чувствовал ног, окаменела и голова его, насквозь промерзла, стала тонкой, ледяной шинель» (Бунин 1988: 292). Последние строки подчеркивают разрушение человеческого в Игнате. После преступной и греховной ночи «он рукой сгребал с серого наста возле ступенек свежий, белый снег и прикладывал его к темени» (Бунин 1988: 292). Мы можем сделать вывод о том, что временная организация данного произведения позволяет увидеть разрушение личности Игната, а наделение времен года оценочным началом позволяет Бунину вывести повествование на качественно иной уровень, привнести в изображение действительности символическое звучание. В данном произведении немаловажное значение приобретают небесные образы. Так, перед встречей Игната и Любки, которая определит их дальнейшую жизнь, в повествование вводится следующая сцена: «Впереди, над темной каймой леса, поднимался большой красный Марс. И пастух остановился. Он вдруг вспомнил, что нынче должна приехать барыня… Казалось ему летом, что минует его то неизбежное, что должно быть. Но теперь он почувствовал, что нет, не бывать тому - не минует. Оно уже близилось, росло, надвигалось…» (Бунин 1988: 281). Марс как знак беды, как знак чего-то неизбежного становится своего рода предупреждением Игнату, но он не в силах ничего изменить. Фаталистические ноты, звучащие в этом отрывке, позволяли некоторым исследователям строить свои концепции о роковой предопределенности судеб бунинских героев. Мы считаем, что объяснить все произошедшее влиянием рока и фатума ошибочно, поскольку это сужает глубину художественного анализа Бунина. Подводя итоги всему вышесказанному, мы можем отметить, что данное произведение отличается от ранних произведений о любви более четкой фабулой. Также особенностью данного рассказа является его временная организация, глубина психологического анализа образа Игната позволяет говорить о создании писателем сложного характера, что объясняется интересом Бунина к «глубинам и высотам» человеческой души. Год спустя Бунин пишет рассказ «При дороге» (1913год), в котором вновь и вновь пытается понять природу любви как чувства, одновременно окрыляющего и губительного для человека. Ожидание героиней рассказа - девушкой Парашкой - любви, чистого и прекрасного чувства, напоминает сюжет миниатюры «Заря всю ночь»: «Во всех песнях говорилось об одном - о любви. И она певала их, но мысленно - так трогали они ее, особенно одна, старинная: «Уснул, уснул мой любезный, у девушки на руке, на кисейном рукаве». Все подруги готовились только к одному - к замужеству, к жизни, к близости с мужем. Рано стало волновать, страшить ее предчувствие этой близости» (Бунин 1988: 430-431). Но нежность Парашки, ее внутренняя чистота и любовь на деле оказываются никому не нужны: все ее мечты разбиваются о непреодолимую преграду - о зло и жестокость человеческой натуры. Героине рассказа «Заря всю ночь» выпало счастье ожидания любви, Парашка же пережила трагедию утраты веры в возможность существования этого чувства. Мечты, ставшие явью, оказались столь страшны, что Парашка находит выход в отказе от реальности, она вновь мечтает, чтобы «утолить муку о невозвратном, прежнем времени»: «Она незаметно для самой себя давала волю сердцу - и мысли ее туманились. Она вспоминала, как любила, ждала кого-то - и любовь эта возвращалась, и она не могла найти себе места от тоски по прошлому, от жалости к себе, от нежности к тому, кого она, казалось, так долго любила»(Бунин 1988: 441). Даже незыблемая, казалось бы, основа для героини - любовь к отцу, взаимопонимание с ним - была разрушена, когда отец склонял ее на физическую близость с ним. Все эти страшные испытания, выпавшие на долю девушки, разрушили ее веру в людей. Ее чистые и светлые мечты столкнулись с низостью и грязью реальной жизни - и разница между вымыслом и действительностью оказалась столь велика, что Парашка не выдержала этого напряжения и сошла с ума. Ф. Степун считал, что «При дороге» - вещь более совершенная и значительная, чем очень близкая по теме повесть «Митина любовь»: «В «При дороге» Буниным рассказано, как в душе и крови деревенской девушки Парашки сначала дремотно-растительно, нежно «ночным перепелиным трюканьем», потом острее и томительнее «тоскою горизонтов, дорог, видом и песнею цыганского табора» постепенно нарастает любовь; как эта безликая любовь постепенно распаляет душу и, слепая, мечется во все стороны…как, наконец, эта любовь, - такая прекрасная в природе и в предчувствии и такая оскорбительная и смрадно-душная между людьми, - доводит ни в чем не повинную Парашку до преступления и безумия» (Бунин 1988: 646). Мы считаем необходимым обратить внимание на роль пейзажа: образ ржаного поля становится лейтмотивом всего произведения. В отличие от более ранних рассказов, значимой характеристикой в пейзажных описаниях становятся не краски, а передача состояния природы, в данном случае - тишины (то несущей успокоение, то напряженной, то гнетущей) и духоты: «За избой слепило низко опустившееся солнце…Как тихо было тут после гомона пьяных! Простор хлебных полей был к закату неоглядный, золотой, счастливый…» (Бунин 1988: 438); «После того нечаянного праздника, что нарушил будни в хуторе, хутор стал как будто молчаливее, и напряженная тишина стояла вокруг него в желтых и светлых полях» (Бунин 1988: 440), «А день настал глухой, палящий, ослепительный, хотя блестящие горизонты были от зноя мутны и белесы…Море спелых хлебов как будто сдвинулось, теснее обступило и двор, и дорогу, тускло блестевшую голубой пылью. И этот песочный цвет хлебов, низко склонивших тяжелые колосья и застывших в тишине, в густом горячем воздухе, давал впечатление отчаянной духоты» (Бунин 1988: 444). И финальные строки: «Парашка взвизгнула и нырнула в душную гущу колосьев» (Бунин 1988: 446). Следует отметить, что если в начале Парашка могла найти успокоение среди хлебов, в их тишине она черпала силы и покой, то последующие события, разрушая ее внутреннюю целостность, отдаляли ее от природы. Ее мечты о дальних странах, в которые вела дорога, теряющаяся между хлебов, ее мечты о любви - все это разрушается действительностью. Мы считаем, что ее мечты материализуются в символическом образе дороги. Их разрушение приводит к утрате дороги, то есть к разрушению ее личности. Поэтому и бежит сошедшая с ума Парашка «без дорог, по хлебам». Бунину в данном произведении удалось передать глубину чувств и переживаний Парашки. Изменения, происходящие в ее жизни, находят символическое отражение в понимании и чувствовании героиней природы: от единения с ней до осознания подавляющей и гнетущей силы природного начала - такой путь суждено пройти девушке. Таким образом, мы можем говорить о том, что роль пейзажных описаний в данном произведении не ограничивается эстетической функцией, а несет в себе психологический и философский аспекты. Анализ рассказов «Игнат» и «При дороге» позволяет сделать вывод, что, в отличие от большинства ранних рассказов, затрагивающих тему любви, И.А.Бунин в произведениях этого периода обращается к конфликтным, событийно острым ситуациям, сознательно акцентирует внимание на драматическом элементе, подчеркивает и, более того, обостряет его. Тема любви в данный период тесно связана с решением проблемы индивидуального сознания, что может быть объяснено стремлением писателя постичь и объяснить поступки и тайные желания человека, те механизмы, которые движут человеком всю жизнь. Мы считаем, что Бунин в произведениях этого периода, затрагивающих тему любви, не поэтизирует «мощь человеческих страстей», а размышляет о природе человека и о власти любви и страсти над человеческой личностью. Писатель стремится постичь стихийные процессы сознания своих героев - именно это становится предметом художественного исследования автора. В целом, если говорить об эволюции звучания темы любви, то можно отметить, что в дооктябрьских рассказах писателя понимание любви как чувства, несущего в себе потенциальную возможность единения человека и природы, характерное для ранних произведений, сменяется осмыслением любви как страсти, имеющей своей природой трагическое начало, ведущее к разрушению личности или к гибели.

Об авторах

О. С Ращупкина

МБОУ «Лицей», г.Нижневартовск

заместитель директора по учебно-воспитательной работе, преподаватель русского языка и литературы

Список литературы

Дополнительные файлы